Первая русская революция явилась знаменательным событием в истории России. Она свидетельствовала о том, что в стране сложились основы гражданского общества и составляющие его классы не хотели мириться с устаревшей политической надстройкой в лице самодержавной власти царя. Три года, с 9 января 1905 по 3 июня 1907 года, рабочие, крестьяне, интеллигенция, либеральная буржуазия выступали, хотя и с различных позиций, против царизма. И весь этот период государственный аппарат, прежде всего силовые структуры, противостояли сокрушительному натиску революции. Самодержавие использовало все средства для разгрома революционных и оппозиционных сил: армию, жандармско-полицейские силы, законодательство, то карая и репрессируя противостоящие ему классы и слои населения, то амнистируя участников революционных выступлений.

    Особая роль в тех условиях выпала на политическую полицию. В целом по империи она встретила революционные события недостаточно подготовленной. Переход на ведение розыска с помощью агентуры еще не закончился. Но за три революционных года российская жандармерия перестроилась, нашла для своего времени оптимальные формы и средства противостояния крамоле не только в столицах, но и в провинциях. Все это выдвинуло ее в последующие годы по квалификации, умению вести агентуру, использовать филерскую службу, перлюстрацию на одно из первых мест в мире. .

    Революционные события в Петербурге, началом которых стало "кровавое воскресенье", стали известны в Ярославле неделей позднее. Весть о расстреле манифестации к царю, когда 140000 рабочих пошли искать к нему правды и защиты от эксплуатации и произвола, всколыхнула сердца многих ярославцев, заставив их гневно реагировать на действия властей. После событий 9 января на улицах города появились листовки, рассказывающие о событиях в столице. Жандармы среагировали на это своевременно.

    17 января 1905 года начальник Ярославского губернского жандармского управления полковник А. П. Марков со общил в Департамент полиции о распространении по городу социал-демократических прокламаций. По его словам, 15 и 16 января чинами общей полиции к нему были доставлены 373 экземпляра преступных воззваний РСДРП. Кроме того, 97 прокламаций представил ему ротмистр Немчинов. Они были добыты "агентурным путем". По поводу этих листовок губернским жандармским управлением было возбуждено дознание в порядке закона от 7 июня 1904 года.

    С этого времени упоминания о событиях в Ярославской губернии стали регулярно появляться в еженедельных записках Департамента полиции. Они рассылались как в высшие государственные учреждения, так и начальникам губернских жандармских управлений и охранных отделений для ориентировки. В частности, в них отмечается, что революционные прокламации в Ярославле по поводу "последних рабочих беспорядков в Петербурге" в крайне резкой форме порицают "мероприятия правительства, подстрекая население к вооруженной борьбе с существующим государственным строем".

    В записке за 10 февраля, подписанной директором Департамента полиции А. А. Лопухиным, констатируется распространение противоправительственных воззваний и в Рыбинске. 16 февраля 1905 года в сводке событий за неделю упоминается о первой стачке в Ярославской губернии, в которой участвовало 200 рабочих.

     Сообщения полковника А. П. Маркова и ротмистра В. М. Немчинова дают возможность Департаменту полиции уведомлять власти и начальников розыскных структур в регионах о студенческих волнениях в Демидовском лицее, где с 13 по 20 января прошли три сходки, обсуждавшие вопрос о необходимости участия в вооруженной демонстрации и изъявлении солидарности с революционными партиями. На последней сходке, сообщается в записке, была выработана резолюция, обязывающая студентов содействовать революционному движению как физически, так и морально, как корпорацией, так и в отдельности. Таким образом, Департамент полиции благодаря своевременно поступившей информации был в курсе всех событий в Ярославской губернии.

     Много забот было в тот период у начальника Ярославского охранного отделения В. М. Немчинова. Его сотрудники вели большую агентурную работу в губернии, филеры охранки не знали покоя. Немчинов сводил воедино информацию, полученную как от секретных осведомителей, так и от агентов наружного наблюдения, писал отчеты о всех важных событиях в жандармское управление, ведавшее лишь формальными дознаниями.

     27 апреля 1905 года Немчинов, получив информацию от агентуры, сообщил начальнику губернского жандармского управления, что 1 мая должна состояться демонстрация в Ярославле, в которой должны участвовать до 200 человек — рабочие, учащаяся молодежь и члены организации РСДРП. "Демонстранты предлагают собраться... или в местности за городом по Романовскому шоссе или на острове против Полушкиной рощи и, ограничившись пением революционных песен и поднятием красных флагов, в город не идти". Далее ротмистр извещает начальство, что сведения о точном месте сходки и возможном изменении намерений демонстрантов им "будут получены 30 апреля и незамедлительно представлены в губернское жандармское управление".

     3 мая Немчинов доложил начальнику губернского жандармского управления о проведении первомайских сходок в Ярославле. Вместо одной массовки в 7—10 верстах от города состоялись три самостоятельные сходки с участием известных по наблюдению "членов преступных организаций и кружков Ярославля"  — до 30 рабочих Карзинкинской, Вахрамеевской, Дунаевской фабрик.

     Расширение масштабов розыска вело к возрастанию бюджета органов политического сыска в Ярославской губернии. В 1905 году кредит на покрытие агентурных расходов выражался суммой в 6600 рублей, а в 1907 году в распоряжение местного Охранного отделения было выделено 9780 рублей по следующему расчету:
1. На содержание четырех наблюдательных агентов по 50 рублей каждому... 2400 рублей
2. Тем же и шести унтер-офицерам, исполняющим обязанности агентов, на расходы по службе по 15 рублей каждому... 1800 рублей
3. На содержание конспиративной квартиры... 300 рублей
4. На содержание секретных сотрудников и покрытие произведенных агентами расходов... 3600 рублей
5. На разъезды начальнику отделения... 600 рублей
6. На содержание двух агентов в Рыбинске по 65 рублей в месяц... 780 рублей
7. На усиление канцелярских средств... 300 рублей
     К моменту слияния Ярославского охранного отделения с губернским жандармским управлением в 1913 году состав его был невелик и содержал следующие штатные единицы:
1. Начальник отделения
2. Письмоводитель
3. Служитель канцелярии
4. Агентов наружного наблюдения — 11
5. Секретных агентов — 8

     Департамент полиции уделял самое пристальное внимание правильной постановке агентуры, ее сбережению, приемам конспиративной работы с агентами. В этом плане недостатков было много не только в губернских розыскных органах, но и центральных.

     В ноябре 1906 года Департамент полиции разослал секретный циркуляр в местные розыскные органы "по постановке внутренней агентуры". В нем говорилось: "Имеются сведения об отсутствии самой примитивной конспирации в постановке внутренней агентуры в некоторых розыскных учреждениях, так как секретные сотрудники значатся действительными именами и кличками в бумагах, ходящих по рукам в канцелярии, письма их подшиваются к делам, и они известны не только всем служащим, но даже филерам, которым сотрудники указываются для облегчения наблюдения. Такая постановка привела уже к провалам и нетерпима". Департамент требовал немедленного изъятия из всех дел сведений о деятельности внутренних агентов и их кличках. Сводки наружного наблюдения ответственные за них офицеры должны были держать при себе. Конспиративные квартиры, где офицеры встречались с агентами, должны были быть известны только начальнику охранного отделения и его ближайшему помощнику.

     Провалы секретных сотрудников бывали и в Ярославле. В 1909 году был раскрыт агент Михаил Верховский, обучавшийся в Ярославской духовной семинарии. По этому случаю началась переписка между Особым отделом Департамента полиции и начальником местного охранного отделения ротмистром Г. А. Гривиным. Руководство департамента интересовало: состоял ли секретным сотрудником Верховский и по чьей вине он провалился?

     Сначала Гривин, видимо, оберегая честь своего учреждения, отрицал, что Верховский являлся агентом Охранного отделения. Мотивировал он это тем, что при передаче ему дел в начале 1908 года ротмистром Гинсбургом тот указал на другого семинариста Дмитрия Лаврова, "услугами которого я не мог воспользоваться вследствие оставления им семинарии". Однако вскоре Гривин пишет уже совсем другое: "В настоящее время совершенно для меня неожиданно выяснилось, что Михаил Верховский действи тельно состоял секретным сотрудником у ротмистра Гинсбурга". Далее он, по сведениям другого секретного сотрудника, приводит обстоятельства провала Верховского и о предстоящем 15 марта 1909 года "суде чести" над ним в общежитии семинарии. Чтобы предотвратить этот суд, он решил "безотлагательно провести обыски" у его инициаторов Дмитрия Приорова, Бориса Виноградова, Михаила Быкова, как и у Михаила Верховского, в целях "обнаружения компрометирующего его письма и для предотвращения самосуда над ним". Ничего компрометирующего Верховского обнаружено не было. Но он вынужден был подать прошение об отчислении его из семинарии.

    В том же 1909 году в деятельности Ярославского охранного отделения произошло еще одно ЧП. Был разоблачен тюремный сотрудник Павел Андреевич. Под этой агентурной кличкой действовал довольно крупный осведомитель П. М. Семенов-Батушин. Одно время он проживал в Петербурге, принимал деятельное участие в революционных кружках и пользовался доверием товарищей. В столице Батушин был арестован, приговорен к тюремному заключению и дал согласие на сотрудничество.

    Будучи переведенным в ярославскую тюрьму, он оказал большие услуги местному Охранному отделению. О том свидетельствует телеграмма его начальника директору Департамента полиции от 1 октября того же года: "Вследствие получения и подтверждения проверкой агентурных сведений о полном провале сотрудника Петра Михайловича Семенова-Батушина (псевдоним Павел Андреевич), отбывавшего в ярославской губернской тюрьме заключение, "и о готовящемся в стенах тюрьмы покушении на его жизнь, по соглашению с прокурорским надзором 30 сентября Батушин переведен конспиративно в даниловскую уездную тюрьму, обеспечивающую ему безопасность. Подробности доношу по чтой. Номер 2071. Ротмистр Кулябко". Несколько позднее Батушина перевели в Екатеринослав, где он предложил свои услуги местной Охранке.

    Возвращаясь к ротмистру В. Г. Немчинову, отметим, что он широко использовал агентуру для освещения деятельности местных революционных организаций. Среди его секретных сотрудников известен С.С.Семенников, вступивший в партию эсеров и занимавшийся провокационной деятельностью. Он доставлял местным боевикам-эсерам бомбы и оружие для предполагаемого освобождения из тюрьмы политических заключенных. Когда осужденных в 1905 году революционера Шера и его сопроцессников посадили в тюрьму, то Немчинову нужно было позаботиться о судьбе агента, выступившего с разоблачениями по делу группы социалистов-революционеров. Поэтому 28 февраля 1906 года ротмистр обращается к товарищу министра внутренних дел А. А. Макарову, с ходатайством об оказании материальной поддержки Семенникову и определении его на "тот род службы, который вы найдете наиболее подходящим". Просьба Немчинова была удовлетворена. Семенников получил материальное вознаграждение и его перевели на службу в охранное ведомство в Тамбовскую губернию.

    Возможности Ярославского охранного отделения с использованием секретной агентуры в революцию 1905—1907 годов значительно расширялись. Результативнее стали обыски и аресты. В ночь на 2 августа 1905 года за Волгой в аптеке Моргена был произведен обыск, в ходе которого обнаружена тайная типография. Был арестован заведующий аптекой Либерман, проживавший по подложному паспорту на имя Карасева, и отставной капитан Сухов. При аресте, кроме типографского станка и шрифта, изъяли также оружие, нелегальную литературу.