Настоящее имя советского разведчика Вилли Фишера, известного как Рудольф Абель, служба внещней разведки России рассекретила лишь десять лет назад. И жители старой мологской земли, уцелевшей от варварского затопления, узнали в нем земляка. Здесь, в еще живой дворянской усадьбе Андреевское, помнят Фишеров.

     Еще предстоит установить, каким образом немцы Фишеры оказались в России. По некоторым данным, глава семейства был выписан из Германии князьями Куракиными, последними владельцами усадьбы. Дед Вильяма носил русское имя - Матвей, которым, скорее всего, наречен был при крещении в России.

     Отец Вилли Генрих Матвеевич родился в Андреевском в 1871 году. Как впоследствии напишет он в автобиографии, отец его был скотоводом, мать - птичницей. Семи лет отроду Генрих покинул мологскую землю и обосновался в Рыбинске у дяди, мастера железнодорожных мастерских. Окончив трехклассное училище, уехал в Питер, где ушел с головой в революционную деятельность, за что был сослан в Архангельск, потом в Самару. Здесь он встретил свою будущую жену Любовь, тоже революционерку. Вместе их из царской России выслали в Англию. Там, в Ньюкасле, в июле 1903 года и родился Вилли.

АГЕНТ НКВД

     В детстве Вилли был молчуном, упрямым и настойчивым в достижении цели и на редкость честным. Учеба давалась ему легко, он много читал. Но из-за финансовых трудностей Вилли вынужден был оставить школу и поступил учеником чертежника в конструкторское бюро, при этом самостоятельно занимался по школьной программе. Незаурядные способности позволили ему в 16 лет сдать вступительный экзамен в университет. А через год семья Фишеров уехала в Россию.

     Первый курс Института востоковедения в Москве оказался для Вилли и последним - его призвали на военную службу, в 1-й радиотелеграфный полк Московского военного округа. Затем его направили в НИИ военно-воздушных сил РККА, а в 1927 году - в органы госбезопасности. Постепенно он возглавил радиосеть советской нелегальной разведки. Ему доверяли сложнейшие задания, дважды посылали в нелегальные командировки.

     Но в 1938 году без всякого объяснения его уволили из органов. Вернувшись на гражданку, ом долго не мог найти работу. Отчаявшись, Вильям решился на крайнюю меру - написал письмо в ЦК ВКПб. Его услышали -до начала войны Фишер работал на авиационном заводе. А в сентябре 41 -го ему предложили вернуться в НКВД.

ОПЕРАЦИЯ "БЕРЕЗИНО"

     Во время войны Фишер работал в четвертом управлении наркомата госбезопасности, занимавшемся диверсионно-разведывательной деятельностью на оккупированной территории СССР. Этот период его жизни мало исследован, но известно о его участии в операции "Березино".

    На территории уже освобожденной Белоруссии из числа пленных немцев был создан большой отряд, который якобы сражался против Советской Армии в ее тылу. Руководство этого отряда поддерживало регулярную связь с немецким командованием, куда шла информация о якобы совершенных отрядом диверсиях. А оттуда в "немецкую" часть выбрасывались радиотехника, боеприпасы, продовольствие и немецкие разведчики. Все это попадало в наши руки.

     Фишер руководил заброшенными из Берлина немецкими радистами. Под его контролем велась вся радиоигра. Часть разведчиков противника была перевербована, часть - уничтожена. Операция продолжалась с августа 1944 года до мая 1945 года.

АТОМНЫЕ СЕКРЕТЫ ЛОС-АЛАМОСА

     После войны Вилли Фишер (оперативный псевдоним "Марк") был направлен в США. В ноябре 1948 года он выехал в командировку, которой суждено было продлиться 14 лет.

     В Нью-Йорке, в Бруклине на Фултон-стрит, появился свободный художник Эмиль Робер Голдфус со своей легендой. "Марк" создает и возглавляет крупную нелегальную резидентуру, вербует новых агентов, поддерживает постоянную связь с Центром, разрабатывает собственную систему кодов. Группа действовала без провалов многие годы.

     В ней работали супруги Морис и Леонтина Коэны. Леонтина проявляла чудеса изобретательности и храбрости, получая информацию из ядерного центра Лос-Аламос. Благодаря группе "Марка" были сокращены сроки создания атомной бомбы в СССР.

    Группа информировала Советскйй Союз о подготовке США к третьей мировой. Была разработана программа, по которой на СССР планировалось сбросить триста атомных бомб. По восемь бомб должны были упасть на Москву и Ленинград.

ПРОВАЛ НА ФУЛТОН-СТРИТ

    Успешно работающей в США нелегальной резидентуре потребовался помощник. Москва прислала подполковника КГБ Рейно Хейханена (Константина Иванова). Абель передал ему большую сумму денег на создание фотолаборатории, а также для помощи жене арестованного агента. Но подполковник КГБ, оказавшись на Западе, тратил деньги на увеселения, пьянки и любовниц, срывал назначенные встречи. В 1955 году, когда Абель уехал домой в отпуск, Хейханен поставил советскую резидентуру на грань провала. Решено было вернуть его в Москву. Хейханен не выполнил приказ, более того, "сдал" "Марка" ЦРУ, пообещав сотрудничать со спецслужбами США.

     Значительные силы ФБР были брошены на поиски "Марка". Десятилетнее пребывание нелегального советского разведчика на территории США рассматривалось как крупный провал в деятельности американской контрразведки. С помощью Хейханена его засекли и арестовали. На допросе сотрудник ФБР назвал его полковником, и Фишер сразу понял, что предатель - Хейханен, поскольку о присвоении звания знал только он. Чтобы уведомить Центр о своем аресте, Фишер назвался именем своего друга, тоже разведчика Рудольфа Абеля, погибшего при исполнении задания. Как только в печати появилось сообщение об аресте советского шпиона Рудольфа Абеля, в Москве сразу поняли, что речь идет о Вилли Фишере.

АЛЛЕН ДАЛЛЕС ВОСХИЩЕН

     Фишер сразу дал понять своему адвокату Дж. Доновану, что не пойдет на сотрудничество с правительством США и не сделает во имя своего спасения ничего, что могло бы нанести ущерб его Родине. Никаких показаний Абель не дал и не признал себя виновным. Суд приговорил его к смертной казни. Позже И. Естен, один из исследователей деятельности разведчика, напишет: "Хотя вина обвиняемого была вне всяких сомнений, общественное мнение почти единодушно стояло на стороне Абеля". Основатель ЦРУ Аллен Даллес в своей книге "Искусство разведки" писал: "Я бы хотел, чтобы мы имели в Москве трех-четырех человек, таких как Абель".

    

    

    

     Эту нехитрую песенку слышали потом и все следующие поколения Андроповых, которых воспитала няня: дети Юрия Владимировича Евгения и Владимир, его внуки Андрей и Петр. При этом почему-то Анастасия Васильевна упорно не хотела изменять имя своего любимца в этой песенке....

     - Когда я приходил из школы, нянюшка рассказывала мне про то, каким был ее Юрочка, - вспоминает Андрей Викторович.

     Когда, окончив школу, Юрий Андропов уехал с Кавказа учиться в Рыбинск, няня не выдержала и отправилась навестить его. А когда увидела, как бедно он живет, что ест и как одевается, собрала все свои деньги и купила ему новое пальто, брюки, мешок картошки...

    В 1935 году Андропов женился на своей однокурснице по училищу Нине Енгаличевой. В 1936 родилась первая дочь Андропова - Евгения. Через месяц после рождения дочери Юрий разыскал в Подмосковье свою няню, которая жила у родственников. Анастасия Васильевна вспоминала, как он приехал к ней и сказал: "Нянюшка, у нас родилась дочка. Она такая маленькая, худенькая, мы не знаем, что с ней делать. Приезжай, помоги!".

     Так Анастасия Васильевна снова вернулась в эту семью. После рождения дочери супруга Андропова Нина Ивановна, поступила работать в НКВД.

    - Бабушка работала допоздна, - рассказывает Андрей Викторович, - фактически хозяйкой в доме была няня. Ей все отдавали деньги, и она заправляла всем. А в 1940 году, когда Андропов, уехав в Карелию, оставил жену с двумя детьми, Анастасия Васильевна стала поддержкой для Нины Ивановны и ее детей до конца жизни.

    - Она в буквальном смысле слова спасла нашу семью от голода во время эвакуации в Челябинске, - считает Андрей Викторович. - Анастасия Васильевна, которая поехала вместе с ними в эвакуацию, стала ходить по людям - стирать, убирать. Тем, что давали ей за работу, кормила детей и Нину. Потом, когда семья вернулась в Ярославль, она всю войну ходила по людям, работала, чтобы прокормить детей.

     Андроповы жили в большой коммунальной квартире в самом центре Ярославля. И все баталии на кухне приходилось выдерживать Анастасии Васильевне. Особенно горячо воспротивились соседи, когда она принесла курицу и устроила ее под кухонным столом, привязав за ногу к стулу. Но как ни пытались соседи выжить хохлатку, няня стояла за нее горой. Яйцами, которые несла курица, Андроповы спасли детей от истощения во время войны.

    Общение с отцом у дочери и сына Юрия Андропова, который после войны стремительно делал партийную карьеру, сводилось лишь к письмам, присылаемым на имя бывшей супруги. В первый и последний раз после того, как Андропов покинул Ярославль, Евгения встретилась с отцом в начале пятидесятых годов, когда ей было 14 лет. Мать привезла их на дачу в Подмосковье. Туда приехал и Андропов. Андропов подошел к ним, стоявшая в стороне няня вдруг с криком "Юрочка!" бросилась его обнимать. Он даже будто смутился. Это была последняя встреча Анастасии Васильевны с ее воспитанником.

     ...Свое родство с Юрием Андроповым его ярославская семья старалась всячески скрывать. Инициатива шла от Нины Ивановны, супруги Андропова, которая, всю жизнь работая в НКВД, умела молчать, и учила этому детей и внуков. Никаких отношений с новой семьей Андропова у Нины Ивановны и ее детей не было, лишь однажды, как вспоминает Андрей Викторович, возвращаясь домой с отдыха, они вместе с матерью заехали к Андроповым.

    Их встретили вторая жена Юрия Владимировича Татьяна Филипповна и ее дочь Ирина. Андропову позвонили по телефону на работу, но он сказал, что не сможет приехать повидаться с дочерью. Послал своего шофера на вокзал и тот достал билеты на Ярославль...

    Когда Андропов стал членом Политбюро, Анастасия Васильевна целыми днями вглядывалась в телеэкран, особенно в пору официальных муторных трансляций: где там ее Юрик?

    Незадолго до своей смерти она совсем затосковала по своему любимцу. Даже вещи собирала в дорогу: дескать, поеду в Москву, повидаться с Юрой перед смертью. Но, конечно, не поехала. Когда в 1979 году она умерла, Андропов написал своей первой жене в Ярославль: "Ушел из жизни единственный человек, который любил меня просто так, потому что я - это я"...

    Кстати, это единственное письмо от Андропова, которое сохранилось в семье.

     - Писем было довольно много, и все они лежали у бабушки в особой папке, - вспоминает Андрей Викторович, - о чем он писал ей, мы никогда не знали. Но когда после ее смерти эту папку открыли, то нашли в ней одно-единственное письмо, написанное Андроповым сразу после смерти няни. Все остальные бабушка перед смертью уничтожила... Она любила его до конца дней. И когда в 1984 году по радио заиграли скрипки, бабушка вдруг сказала маме: "Юрка умер". "Да что ты, с чего ты взяла?" - спросила мама. - "Я это чувствую".

     А на следующий день по радио действительно объявили о том, что скончался Генеральный секретарь Юрий Андропов...