Тридцать седьмой
Автор - канд.ист.наук С.В.Кудрявцев

     К пику массовых политических репрессий страна подходила постепенно, но неуклонно. С каждым годом росло число репрессированных. В декабре 1934 года по приговору военного трибунала была расстреляна большая группа членов ВКП(б). Впервые в ходе внутрипартийной борьбы в большевистских рядах была пролита кровь. В 1935 году число осужденных военным трибуналом за "особо опасные контрреволюционные преступления" перевалило за пять тысяч. Активно работали и другие судебные и внесудебные органы (Особое совещание при НКВД, Военная коллегия Верховного суда и др.), через которые прошли по 58 статье УК более 30 тысяч человек. Особенно много возбуждалось дел за "антисоветскую агитацию".

    Летом 1936 года органам НКВД дали указание организовать новый политический процесс — над троцкистами и зиновьевцами. 29 июня ЦК партии одобрил закрытое письмо о террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока. Его сфабриковали на основе сведений, выбитых на допросах у Зиновьева, Каменева, Бакаева, Евдокимова, Мрачковского и других видных деятелей партии. В августе 1936 года в Москве состоялся процесс по делу так называемого "антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра". Всех 16 подсудимых приговорили к расстрелу. Но репрессии на этом не завершились. Наоборот, они поднялись на новый, еще более масштабный уровень.

    С 23 февраля по 5 марта 1937 года в Москве проходил пленум ЦК ВКП(б), который вошел в историю как официально закрепивший политический курс на развертывание широкомасштабной кампании по борьбе с "врагами народа"  — "троцкистами", "правыми", "шпионами-диверсантами" и "вредителями".

    На пленуме с основными докладами выступили члены ЦК В. М. Молотов и Л. М. Каганович. 2 марта была принята резолюция: "Уроки вредительства, диверсий и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов", отмечалось, что их деятельность "нанесла немалый ущерб делу развития и укрепления тяжелой промышленности и железнодорожного транспорта".

    Значительное внимание пленум уделил работе органов госбезопасности по борьбе с "врагами народа". По этим вопросам выступал новый нарком внутренних дел СССР Н. И. Ежов, заведовавший до назначения на этот пост сектором отдела кадров ЦК.  Он построил свой доклад на тезисе И. В. Сталина о том, что органы наркомата с "раскрытием антисоветского троцкистско-зиновьевского заговора запоздали по крайней мере на четыре года". Ежов подверг критике всю агентурно-оперативную, следственную и кадровую деятельность ОГПУ—НКВД СССР за 1933—1936 годы, а также режим политзаключенных в тюрьмах ГУГБ НКВД.  Особенно жестко критиковалось бывшее руководство наркомата — Г. Г. Ягода и Г. А. Молчанов.

    Выступая в прениях, Ягода признал правильным анализ причин, приведших к "позорному провалу работу органов государственной безопасности", и заявил, что именно он является "виновником того состояния, которое нашел т. Ежов в органах НКВД". К критике в адрес бывшего наркома внутренних дел СССР подключились руководящие сотрудники наркомата, принимавшие участие в работе пленума — Я. С. Агранов, В. А. Балицкий, Л. М. Заковский, С. Ф. Реденс и другие.

    В результате обсуждения доклада Ежова пленум ЦК ВКП(б) принял резолюцию, в которой отмечалось, что "врагам народа" удалось сравнительно безнаказанно проводить "контрреволюционную" деятельность и "нанести ущерб делу социалистического строительства в ряде отраслей промышленности и на транспорте не только благодаря недостаткам работы партийных и хозяйственных организаций, но и благодаря слабой работе органов НКВД".


Сталин и Ежов

     С докладом "О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации троцкистских и иных двурушников" и с заключительным словом на пленуме выступил Сталин. Фактически в его речах прозвучали те формулировки о "контрреволюционной" деятельности "врагов народа", которые надолго будут вписаны в документы партийных организаций в качестве руководящих и на правляющих установок при проведении массовых политических репрессий в 1937—1938 годах.

    Пленум одобрил мероприятия по борьбе с "врагами народа" и обязал руководство НКВД СССР "довести дело разоблачения и разгрома троцкистских и иных агентов фашизма до конца, с тем чтобы подавить малейшие проявления их антисоветской деятельности". Предлагалось провести организационно-кадровую перестройку аппарата ГУГБ, укрепить его новыми партийными кадрами и большевистски проверенными чекистами и одновременно "очистить" органы от "разложившихся бюрократов, потерявших всякую большевистскую остроту и бдительность в борьбе с классовым врагом и позорящих славное имя чекистов".

    Таким образом, пленум ЦК партии закрепил проведение политической "чистки" в самом НКВД СССР и прежде всего в системе органов госбезопасности. Начало этому положило решение пленума об аресте и предании суду "одного из главных виновников позорного провала" бывшего начальника Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР Г. А. Молчанова. Его арестовали 3 февраля 1937 года. Через месяц взяли под стражу и Г. Г. Ягоду.

    Принятые на пленуме решения о "ликвидации последствий вредительства" во всех сферах государственной деятельности партийные организации начали воплощать в жизнь. В конце февраля — начале марта 1937 года Ярославский городской комитет партии рассматривал вопрос о злоупотреблениях в аппарате городского управления торговли. Проверка вскрыла факты "разбазаривания государственных средств руководителями горторга" и "засорения его аппарата троцкистскими элементами". Критический материал без его предварительного обсуждения и разбирательства опубликовала 2 марта газета "Правда" в статье "Семейственность в подборе кадров".

    Но публикация была посвящена не только проблемам в горторге. В ней говорилось, что в Ярославле подбирают кадры "по знакомству", их "перетягивают" из других городов, не стесняясь расстояния. Выходец из Донбасса секретарь Ярославского горкома партии Ф. И. Иванов, говорилось в статье, перевел в Ярославль директора горторга Д. И. Дзенциола и его заместителя В. Н. Тхиладзе который, как выяснилось, вступил в партию "нечестным" путем. В областную партколлегию Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) тогда же поступили "заявления" членов партии о "троцкистских" высказываниях в 1924—1927 годах Д. И. Дзенциола. Компромат рассмотрели на бюро Ярославского горкома партии. Директора горторга заклеймили как "троцкиста- двурушника" и исключили из партии. Это решение сразу же утвердило бюро обкома. На разборе своего персонального дела Дзенциол не присутствовал. Его сразу же арестовали. Накануне в письме в обком ВКП(б) и в областное УНКВД секретарь горкома ВКП(б) Ф. И. Иванов сообщал, что считает необходимым арестовать Д. И. Дзенциола и "размотать весь клубок его связей и контрреволюционной троцкистской работы".

    13—15 марта 1937 года состоялся пленум областного комитета партии. Решения февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) были восприняты его участниками как руководство к действию. Констатировалось, что в Ярославской области в 1936 году органами НКВД ликвидированы три "троцкистские организации" и 34 "группы троцкистов", арестовано несколько сот человек.

     На пленуме обкома в духе "новых веяний" звучали выступления о недостатках, имевших место в работе областного, городских и районных комитетов партии. Приводился ряд фактов из прошлой деятельности бывшего секретаря Ярославского горкома ВКП(б) И. А. Нефедова о "неправильном воспитании" им городской парторганизации в минувшие годы, выражавшемся в нарушениях внутрипартийной демократии, зажиме самокритики и "либерализме" к "троцкистам".

    В связи с установлением факта принадлежности Д. И. Дзенциола к "троцкистам" пленум поручил бюро обкома расследовать партийное поведение секретаря Ярославского горкома партии Ф. И. Иванова. Через два дня слушался вопрос о виновности Иванова в приглашении Дзенциола на работу в Ярославль и о несвоевременном его разоблачении. За "политическую слепоту" Иванова освободили от должности. Его сменил секретарь обкома А. Р. Вайнов.

     Репрессии против партийных кадров на этом не завершились. В конце марта отстранили от руководства промышленно-транспортным отделом обкома партии и вывели из состава его бюро Н. С. Журавлева. Он скомпрометировал себя "угодничеством" и "подхалимством" А. Р. Вайнову, который перевел его из Донецка. Механизм "разоблачений" был запущен.

    Критика действий партийных комитетов звучала и в решениях отчетно-выборных собраний, проходивших в апреле-мае 1937 года. В 726 из 1272 первичных парторганизациях Ярославля и области, что составляло 57 процентов от общего числа, работу парткомов и парторгов признали неудовлетворительной.

    В апреле-мае 1937 года состоялись новые разоблачения в партийных организациях, советских учреждениях и на промышленных предприятиях области. Сняли с работы и исключили из партии по политическим мотивам: в Рыбинске — директора торфопредприятия "Чистый мох" Крезова и парторга Шмелева, заведующего кафедрой социально-экономических дисциплин авиаинститута Шаца; в Ярославле — сотрудника областной газеты "Северный рабочий" Смирнова, бывшего управляющего торфтреста Н. А. Иванова, директора сажевого завода С. И. Воронцова, председателя областного суда А. А. Юрова; в Угличском районе — секретарей райкома партии А. П. Кувакина и П. Г. Кутузова, председателя райисполкома И. С. Соколова и других.

     На бюро обкома ВКП(б) разбирались "заявления" членов партии, в которых приводились "компрометирующие сведения" в отношении секретаря Переславского райкома ВКП(б) Г. И. Помыкалова, директоров Ярославского резиноасбестового комбината Л. Т. Стрежа, Константиновского нефтеперерабатывающего завода С. И. Чечельницкого и др.

     Наиболее животрепещущей темой для обсуждения среди членов партии стало решение обкома о снятии с работы второго секретаря И. А. Нефедова, деятельность которого подверглась резкой критике. На районных партсобраниях его имя связывалось с "грубейшими политическими ошибками" в работе ярославских обкома и горкома ВКП(б). Звучали требования о привлечении Нефедова к партийной ответственности. Обком вынужден был реагировать. 19—24 апреля 1937 года на его бюро решался вопрос о политической судьбе второго по значимости в 1933—1937 годах партийного руководителя области.

     На бюро обкома заслушали И. А. Нефедова по поводу критики его руководства Ярославской городской парторганизацией. Большинство выступавших высказывали резко критические замечания в адрес Нефедова. В дополнение к своим объяснениям 21—22 апреля он вынужден был написать несколько "покаянных" писем.

     По линии НКВД уточнялись отдельные биографические сведения Нефедова. 23 апреля в обком партии "только и лично" А. Р. Вайнову областное УНКВД представило справку об "антипартийной" деятельности Нефедова в 20-е годы в Свердловске. В ней сообщалось о его участии в контрреволюционной группе "рабочей оппозиции" и о выдвижении последнего секретарем волостного комитета партии "троцкистским" руководством Тагильского уездного комитета ВКП(б).

    На основе полученных из УНКВД данных А. Р. Вайнов информировал ЦК партии (А. А. Андреева и Г. М. Маленкова) об освобождении И. А. Нефедова от работы. В качестве же члена бюро обкома он оставался до июня 1937 года, т. е. до созыва II областной партийной конференции, которая вывела его из состава бюро и пленума обкома ВКП(б). На должность второго секретаря обкома выдвинули секретаря Костромского горкома ВКП(б) Г. А. Полумордвинова.

    Ярославский обком партии и его руководство во главе с А. Р. Вайновым сделали немало для того, чтобы раскачать маховик массовых политических репрессий в области. Только с марта 1936 по июнь 1937 года в области по различным мотивам исключили из партии 5140 человек. Следует понимать, что исключение человека из рядов ВКП(б) — КПСС во все советские времена ставило крест на его карьере, а в 30-е годы это было прямым поводом для того, чтобы человек был репрессирован.


 начало оглавление вперед